Искажение[СИ, роман в двух книгах] - Юрий Леж

— Зря смеешься, — посуровел взгляд Бродяги. — Тебя уже завтра с утра возьмут на работе, если туда сунешься, так что придется тебе, милочка, переходить на нелегальное положение и пожить с полгодика вот в таких вот апартаментах…

Псевдобродяга широким жестом обвел комнату, в которой они находились, и ехидно подмигнул Аньке, мол, брезгуй-не брезгуй, а куда ж ты теперь денешься?

— Да ни в жизнь!!! — возразила она, энергично сверкнув глазами. — Тоже мне проблему нашел — придут за мной. Как придут, так и уйдут…

— Ишь, как расхрабрилась, — хмуро сказал Паша, видимо, недовольный своим "арестом". — Но вот только лучше в одной комнате с тараканами, чем в стерильной чистоте с дознавателями… это я тебе по своему опыту говорю… Там дураков не держат, умеют расспрашивать так, что молчать не сможешь…

— О чем расспрашивать, Паштет? Ну, была я на свадьбе, ну, с тобой… — Анька презрительно скривила губки, — да мало ли с кем я сплю? или нас еще где хоть разок видели? или за мной хоть что-то есть?

— А если и нет, то будет, — еще угрюмее, чем раньше, подсказал Паша, услыхав, что Анька "мало ли с кем спит". — Вкатают "сыворотку" и сама запоешь соловьем, о чем знаешь, и о чем не знаешь…

— Не запугивай девушку-то окончательно, — меняя тон, добродушно посоветовал Бродяга, — все равно ей попадаться нельзя, даже если себе язык откусит и пальцы переломает при задержании…

— Чего это я должна пальцы себе ломать? — возмутилась Анька. — Мазохизмом не страдаю, да и вообще, в постельных играх предпочитаю быть верхней…

Паша не сдержался и чуть презрительно фыркнул, понимая, что обижает расхрабрившуюся Аньку, но ничего не смог с собой поделать, слишком уж по подростковому вела себя совсем, кажется, неглупая девчонка. Впрочем, на Пашино фырканье Анька даже внимания никакого не обратила, привыкнув за время общения с ним к легкой иронии в отношении себя.

А вот Бродяге тон и слова Аньки абсолютно не понравились.

— Ты, видимо, считаешь, что твой побег со стадиона забыт и никому не интересен? — язвительно спросил он. — Могу тебя огорчить: "ликвидаторы" не раскрытые дела в архив не сдают, всё помнят. И сегодня, в студгородке, по моей информации, очень интересовались именно тобой. Паша-то у них личность известная, а вот ты — "темная лошадка", но — пока. Как только кто-то из специалистов сравнит твое описание с описанием беглой девчонки со "стадиона", на тебя откроют настоящую охоту, будь уверена. А вот этого уже мы не можем допустить. Догадываешься — почему?

— Кто бы, что бы говорил, — согласилась Анька. — Думаешь, не понимаю, зачем ко мне Пашу приставили? Что бы при случае долго не мучилась, он ведь и двумя пальцами мне шею сломает, если всё остальное работать у него уже не будет…

— Не клевещи на товарища, — строго сказал Бродяга, но глаза все-таки спрятал, — Паша тебя оберегает от глупых случайностей.

Паша тоже не стал смотреть Аньке в глаза, похоже, она попала в больное место и Бродяги, и своего телохранителя. Впрочем, контролируя почту подполья, поставив сигнальный "колокольчик" на пульт "ликвидаторов", Анька вполне адекватно оценивала себя и свои призрачные шансы попасться когда-нибудь в лапы дознавателей живой.

Демонстративно отвернувшись к дверям, Анька предоставила возможность одному из руководителей подполья самому выходить из неприятной ситуации, в которую он попал и по её вине тоже.

— Паша, ты ведь сейчас с машиной? — поинтересовался Бродяга после затянувшейся паузы.

— С машиной сейчас опасно будет, — ответил Паша. — В общественном транспорте контроль слабый, да и затеряться там проще.

— Думаю, Анну надо из города вывозить, — пояснил Бродяга. — Через пару месяцев нам понадобится весь её талант в общении с сетями и компьютерной техникой, а пока — просто спрятать.

— Есть куда? — уточнил Паша.

— А с чего вы решили, что я вообще куда-то поеду? Не хотите моего мнения спросить? — вернулась в разговор Анька.

— Девочка, — пытаясь, что голос его звучал проникновенно, сказал Бродяга. — Девочка, твое мнение для нас исключительно важно и ценно, когда дело касается того, в чем ты асс, но тут ведь ты не в курсе, как скрываться от "ликвидаторов", как заметать следы, где можно безопасно переночевать, а куда лучше и не соваться…

— Двадцать лет прожила как-то, — пожала плечами Анька, — да и вообще, моя шкурка — это моя проблема, или мы как-то по-другому говорили зимой?

— Безопасность твоей шкурки стала безопасностью нашей организации… — попробовал воздействовать на логику Бродяга.

Отлично разбирающаяся в компьютерах и программах, умеющая с лёта расшифровать логику чужой защиты, Анька с собственной логикой была не в ладах. Да и важность задач, о которых только и талдычил при редких встречах Бродяга и кое-кто еще из подполья, начинала раздражать девушку.

— Мог бы сразу сказать, что теперь действует блатное правило "вход — рупь, выход — два", — прокомментировала Анька, зачем-то старательно выводя Бродягу из равновесия.

Тот психанул, ударив себя кулаком по колену, собрался было в сердцах ругнуться и выгнать вон наглую девку со светлой головой, темной биографией и замашками уличной проститутки, но его опередил Паша.

— Сунул бы я тебе по сопатке, — размеренно, глядя в глаза в Аньке, сказал он. — Да вот беда, ты же после этого выживешь, да не просто выживешь, а и меня своим языком доконаешь… злая ты, не буду больше с тобой водиться…

И эта детская угроза испугала Аньку сильнее, чем перспектива встречи с "ликвидаторами", чем все нравоучения Бродяги, чем обещания Архитектора-Володи лишить премии…

— Я больше не буду, Паштет, — сказала Анька, пытаясь обнять Пашу, но — рук её не хватило, и она просто прислонилась к его широкой груди.

Паша осторожно и нежно погладил её по голове.

— Все в порядке, — сказал он, через макушку Аньки обращаясь к Бродяге. — Мы сделаем, как надо…

— Переходите на нелегалку? — вздохнул было с облегчением Бродяга.

Но Анька не дала ему насладиться маленькой победой над собой, тем более, что была она одержана совсем не руководителем подполья, а одним из самых известных боевиков-"исполнителей".

— Какую на хрен нелегалку? — возмутилась Анька, разворачиваясь лицом к Бродяге и будто бы прикрывая собой Пашу, хоть и выглядело это забавно. — Вычислять будем, кто Паштета на свадьбе сдал…

Несколько секунд в комнате стояла гробовая тишина. Потом Бродяга обхватил голову руками и страстно и болезненно замычал… Звук этот напоминал рев могучего, но смертельно раненного зверя…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});